Этот рассказ я писала для проекта "Мечты и истории". К сожалению, он не подошёл, но не хочется, чтобы лежал просто так. Я сознательно не писала про Итальянские компании и Швейцарский поход. Конечно, для детей можно было придумать любой финал истории. Но все-таки именно в Альпах Суворов заболел, умер полгода спустя. Несмотря на то, что император Павел оценил по достоинству этот подвиг, возвел его в звание генералиссимуса, он опять взялся за старые придирки и обвинения по отношению к Суворову, полководцу даже в Петербург пришлось заезжать ночью, чтобы народ не узнал об этом. Суворов был, возможно, на подъеме  в качестве полководца, но точно не в моральном плане.  Да, можно было, конечно, написать красивую концовку после Альп. 

Польская же кампания мне показалась более праздничной, там уже и Екатерина открыла глаза на очевидные вещи. Хотя, если честно,я вообще изначально хотела закончить на взятии Измаила. Но из-за того, что фельдмаршала Суворову не дали, довела до польской кампании.

Вообще у Суворова очень сложная биография. И особенно сложная для этого задания. У детей должно сложиться впечатление об успешности героя. Они должны захотеть быть похожим на него и преодолевать все трудности, быть победителями.  Но после каждой победы Суворова тучи над ним сгущались. То есть там радостных моментов, за которые можно ребенку зацепиться и понять, что, да, все не зря, очень мало. Я не думаю, что ребенок 5-11 может глубоко проникнуться патриотизмом. Чтобы это произошло, должна идти очень серьезная работа со стороны родителей, коллектива.  Поэтому, мне кажется, что будет сложно понять подвиги Суворова без предоставления информации о том, что эти подвиги приняли  все, кто должен был (императорский двор, прежде всего).  И опять-таки, после Праги была ссылка, итальянские кампания, Альпы. То есть  мы оставляем какую-то возможность для фантазии. И даже для плохого. А после Альп по сути была только смерть. Не думаю, что Суворов смог бы вести такой мотивационный диалог с детьми. Тем более, у него началось некое помутнение рассудка. Но, конечноо, все можно придумать и обыграть сказочно.

    Меня зовут Александр Васильевич Суворов. Знакомо ли тебе моё имя? Может быть, в твоём городе есть улица Суворова, проспект Суворова или даже Суворовское училище? Меня называют великим полководцем, командиром, не проигравшим ни одного из почти 60 сражений. «Ничего себе! Разве так бывает?» - подумаешь ты. Послушай мою историю, и ты узнаешь, что нет ничего невозможного.

    Я родился в небогатой дворянской семье в Москве. Несмотря на благородное происхождение,  много времени проводил с ровесниками из крестьянских семей. Именно с ними, а не с изнеженными, избалованными дворянскими детьми я легко находил общий язык. С самого детства родители воспитывали во мне уважение и доброту к простому человеку. Мать занималась детьми – мной и моими сестрами, отец был офицером.

    Я мечтал стать военным и совершать великие подвиги, о которых будут говорить во всём мире. Но, увы: я много болел и был физически слабым. Отец беспокоился о моём здоровье и определил моё будущее: «Саша, военная служба не для тебя…».

    Но я не сдавался: пропадал в библиотеке отца, читая книги о знаменитых полководцах. Моя игрушечная армия переходила с Ганнибалом через Альпы и воевала вместе с Цезарем против галлов: «Вперёд! В атаку!». Чтобы стать физически крепким, закалялся: каждый день обливался холодной водой, ходил в лёгкой одежде даже в холод, скакал верхом под дождём. Родители не понимали меня и считали чудаком. Я стал более замкнутым, но верил, что однажды всё изменится…

    Тот день я не забуду никогда. Я сидел на полу своей комнаты и при помощи солдатиков разыгрывал знаменитое сражение, как вдруг ко мне кто-то зашёл. Это был знаменитый генерал Ганнибал, тот самый «арап Петра Великого» и старинный друг отца. Какое-то время он наблюдал за моей игрой, а потом произнес: «На твоем месте я бы укрепил правый фланг». У нас завязалась увлекательная беседа. Высокое звание моего гостя и его непростые вопросы не испугали меня, ведь я много читал о военном искусстве и мог свободно рассуждать о нём. Удивлённый генерал сказал отцу: «Если бы жив был Петр I, то поцеловал бы Александра в лоб и определил бы обучаться военному делу». Отец не устоял! Моё первое сражение было выиграно: я буду служить в русской армии!

   Когда мне исполнился 17 лет, я прибыл в свой первый полк. Здравый смысл, чувство юмора, умение довольствоваться малым, сила воли – всё это позволило легко сблизиться с солдатами. Роскошный образ жизни богатых сослуживцев-дворян был от меня далек.

    С увлечением я нес полковую службу, в свободное время продолжал много читать и заниматься. «Ученье – свет, а неученье – тьма» – мой девиз с юности. Знания иностранных языков позволили мне провести полгода в командировке за границей. Видел прекрасную Вену и величественный Дрезден, но тоска по родине не давала покоя.

  Шли годы, менялись полки и должности. Здесь пока не было место желанному подвигу, но я учился извлекать пользу, выполняя любую, даже самую нудную работу.

   В 1756 году Россия вступила в Семилетнюю войну против Пруссии. Спустя еще год, я добился назначения в действующую армию. Но влияние отца было велико, и только через несколько лет я попал на поле боя, где сразу понял: вот моё место.

   В одном из первых боев я вел своих солдат на штурм ворот города Гольнау. Под сильным огнем мы разбили ворота и ворвались в город. Мы гнали прусские отряды штыками до их лагеря, захватили 800 пленных. Я был ранен, пришлось выйти из боя, но я обнаружил в себе новые качества. Пусть у меня слабая мускулатура, но зато я без труда принимаю решения в трудную минуту. Я вижу слабое место своего противника и могу бесстрашно атаковать его. Во мне много энергии, и люди идут за мной. Я числюсь в пехотных войсках, но и с кавалеристами чувствую себя на равных. Как ты думаешь, достаточно ли этих качеств для того, чтобы быть полководцем?

    Семилетняя война закончилась. Пруссия потеряла 200 тысяч человек и не приобрела новые земли. Наступило мирное время, и меня назначили командиром Суздальского полка. Именно здесь было написано «Полковое учреждение», документ, который положил начало важнейшим изменениям в организации военной службы в России.

   Ты можешь спросить, что было не так в нашей армии. Охотно расскажу. Русские солдаты всегда обладали прекрасными качествами воинов: стойкие, храбрые, сильные и выносливые. Но войска были неловкие: не умели маневрировать и совершать быстрые передвижения, не могли застать противника врасплох, удивить внезапностью и скоростью. Разведка работала плохо, а ведь так важно иметь сведения о противнике, использовать секретную информацию в своих интересах. Боевой дух в армии был слаб. Офицеры жестоко обращались с солдатами, которые и без того не хотели сражаться, рискуя жизнью ради непонятных целей. Требовались срочные перемены, и я знал, что надо делать.

    Нет ничего лучше личного примера, поэтому всё время я проводил со своим полком. Каждому солдату я внушал мысль: «Твоя роль очень важна. Каждый шаг на поле боя имеет смысл и влияет на исход сражения».

    «Один в поле не воин: важно действовать сообща и не забывать про взаимовыручку», - говорил я.

   Одно дело – пугать противника штыками, совсем другое – проводить штыковую атаку. Мои солдаты увлеченно обучались этому искусству, неизвестному в других странах. Штык колол крепко и надежно.

    Стрелковые команды проходили курс обучения меткой стрельбе. Вскоре из 30 выпущенных пуль только одна не попадала в цель.

    Полк обучался ведению ночного боя: смелость и внезапность таких нападений помогла бы выиграть сражение даже с малыми силами.

     Мы совершали походные тренировки по 40-50 км в сутки. Попадали под дождь и снег, вязли в грязи, переходили вброд, а иногда и переплывали реку, но становились выносливее и быстрее. Солома заменяла нам уютные постели. Я сохранил привычку такого сна на всю жизнь.

    Я учил солдат закаляться и соблюдать чистоту. В здоровом теле – здоровый дух.

  Мой полк делал успехи в тренировках, но нам предстояло пройти испытание настоящего сражения в войне с польскими конфедератами.

   В бою под деревней Орехово обученный отряд проявил себя удивительным образом: русская пехота смело атаковала штыками польскую кавалерию. Численное превосходство не помогло противнику, который оказался слабее духом. В сражении при Столовичах и во взятии Краковского замка русская армия была на высоте. Я гордился храбростью своих солдат.

    Война с поляками завершилась. Я получил звание генерал-майора и рвался в новый бой против турок, но прошло время, прежде чем меня определили в армию Румянцева. Взятие города Туртукая, победа в сражении под Козлуджи имели огромное значение: русские корабли получили право свободно плавать в Черном море. Турецкое правительство было вынуждено признать независимость Крыма, и через 10 лет, в 1783 году, Крым стал частью Российской империи.

    Известность моя росла, но росло и враждебное отношение верхов, которые не готовы были так просто принять мой успех и те изменения, которые появились в армии. Я понимал, что первая же неудача будет использована моими недругами.

    В короткий перерыв между сражениями я женился на Варваре Ивановне Прозоровской. Вскоре у нас родилась дочка Наташа, моя «Суворочка».

     Приняв командование над Владимирской дивизией, я поселился в поместье. Деревенская жизнь наскучила быстро, светская же была чужда. Я добился перевода в армию Потемкина и вскоре снова воевал против турок. Я довольно быстро разочаровался в полководце, который не мог решиться на важнейший штурм крепости Очаков в течение трех недель. Воспользовавшись случаем, я рискнул отправиться на штурм со своим отрядом. Мы оказались без поддержки, турки стали нас теснить. В самый разгар сражения меня тяжело ранило в шею. Пуля застряла у затылка. Сдав командование, я вышел из боя. Наши потери достигали 1000 человек. Потемкин не мог простить мне своеволия и предложил на время покинуть осадную армию. Очаков был взят штурмом только через полгода.

    В сентябре 1789 года состоялось великое сражение при Рымнике. Стотысячная турецкая армия была разгромлена двадцатипятитысячной армией русских и австрийцев под моим командованием. Нам досталось 100 знамен и 60 орудий противника. Рымникское сражение прославила российскую армию и мое имя. Я получил титул графа Рымникского, титул графа Священной Римской Империи и Георгиевский орден I степени. Даже Потемкин забыл старые обиды. Но при императорском дворе появились новые завистники, которые распространяли слухи о моих странностях и чудачествах. Горше всего было слышать, что злые языки объясняли мои победы случайностью и везением.

      Но война с Турцией еще не закончилась. Нужен был новый Рымник. Им стала крепость Измаил. Два раза русские подходили к Измаилу и два раза отступали. Взятие Измаила было необходимо не только по военным, но по политическим причинам. Пруссия и Англия шептались о том, что Российская Империя – колосс на глиняных ногах: величественная с виду, но слабая внутри. На карту был поставлен престиж государства. После долгих колебаний князь Потемкин назначил меня командующим штурмом.

    Когда в конце ноября я прибыл в русский лагерь под Измаилом, то понял, что трудности штурма превосходят все предположения. Русская армия страдала от холода, болезней и голода. Большинство людей оказалось без штыков и не было обучено осадным действиям. Крепость же охранялась отлично и не имела слабых мест.

      Недалеко от крепости был насыпной вал – точная копия измаиловского. По ночам мои войска упражнялись в штурме этого вала. Днем тренировались в штыковом бою. Я постоянно был рядом с солдатами, внушая каждому: «Этот штурм – наш единственный путь к победе. Тяжело в ученье – легко в походе». Перед началом штурма я твердо решил: либо овладеть крепостью, либо умереть.

      В ночь перед штурмом никто не спал. Я обошел фронт, приветствовал ветеранов, ободрял молодых.

     Штурм начался в 3 часа ночи. Осажденные турки дрались отчаянно, но уже к 8 утра внешний вал крепости был взят. Битва перекинулась в город. Русские войска сжимали турок в железное кольцо. Татарский хан Каплан-Гирей предпринял отчаянную попытку отбросить наши войска. Во главе трехтысячного отряда он порубил черноморских казаков и прорвался вглубь русских полков. Наши егеря и гренадеры подоспели вовремя, окружили и уничтожили отряд. К сумеркам сопротивление было окончательно сломлено.

     Поэт Байрон описывал это событие так: «Пал Измаил; он пал, как дуб могучий».

    Все русские солдаты и офицеры проявили невиданную храбрость при штурме крепости, но именно Кутузов был моей правой рукой на левом фланге.

     Со всех сторон в Измаил летели поздравления. Но двор императрицы Екатерины снова зло посмеялся надо мной. Я вновь остался в тени. Новый и на этот раз последний конфликт с князем Потемкиным обошелся дорого: вместо звания фельдмаршала я получил звание подполковники Преображенского полка. Потемкин праздновал победу с небывалым размахом. Я же был послан императрицей в Финляндию.

       В Финляндии мне поручили заниматься укреплением границы. Здесь меня настигла новость о смерти князя Потемкина.

      Когда в 1792 году началась война с Польшей, я обратился к Екатерине с просьбой послать меня туда. Императрица холодно ответила, что «польские дела не требуют графа Суворова».

        Я отчаялся и стал задумываться об отставке, но нашел в себе силы не торопиться. Увлекшись изучением фортификации и  морского дела, я сдал экзамен и получил чин мичмана.

      Народное восстание в Польше позволило мне выступить на театр военных действий. Мне и моему отряду предстояло разбить поляков и захватить Варшаву. Но 10-12 тысяч человек было слишком мало для такой важной операции. Целый месяц я добивался присоединения еще двух отрядов. Другие командующие не желали объединить действия всех русских войск в одном месте, хотя речь шла о нанесении решительного удара неприятелю.

      Наконец, я добился своего: в моем подчинении должно было оказаться около 30 тысяч человек. Я вновь убеждал войска в силе их боевого духа и превосходстве над противником. Однако подходя к городу Кобылка, мы встретили упорное сопротивление поляков. Не дожидаясь, пока подтянется пехота, я повел в атаку кавалерию. Но заросли кустов и деревьев не давали возможность лошадям двигаться вперед. Тогда произошло невероятное: по моему приказу кавалеристы спешились и атаковали противника, как пехотинцы. Эта атака увенчалась полным успехом.

   Вперед! К Варшаве! Но на нашем пути стояло последнее препятствие: Прага, предместье Варшавы. С взятием предместья мы сломили бы моральные и материальные силы Польши.

    Ведение штурма Праги во многом напоминало штурм Измаила. Атака велась не просто с неукротимой энергией, но с ожесточением. Я понял, что если разъяренные солдаты сейчас ворвутся в Варшаву, то в польской столице разыграются страшные сцены. Поэтому я приказал артиллеристам бить по мосту, соединявшему два города. Часть моста обрушилась. Поляки не думали о сопротивлении. Польша капитулировала.

      Блестящая польская кампания наконец-то заставила умолкнуть моих недругов. Я был произведен в фельдмаршалы. О моих подвигах и подвигах моих солдат говорил весь мир. Моя детская мечта осуществилась самым прекрасным образом.

       Сегодня я был в гостях у своего старого приятеля. Он давно умолял меня прийти и познакомиться с его десятилетним сыном, который жаждал встречи со мной. Зайдя в комнату ребенка, я не мог сдержать улыбки. Мальчик увлеченно играл солдатиками, не замечая ничего вокруг. Я как будто вернулся на 50 лет назад. Мы вместе разыграли одно из сражений. Мальчик спросил: «Было ли вам когда-нибудь страшно проиграть?» Я ответил: «Природа произвела Россию только одну. Россия соперниц не имеет. Мы русские, мы всё одолеем».