Объявление о предстоящем конкурсе сказок второй отряд встретил дружным нытьём:

- Нууууу! Неужели поинтересней что-нибудь нельзя придумать?! У нас же лагерь, а не детский сад!

- Целиком сказку ставить не надо. Только минутное представление-визитку подготовить! - пыталась уговорить своих подопечных вожатая Наташа.

Но ребята не сдавались:                                                                                                                                                                                                                                                                    -Скукотень!

Вы возмущаетесь, а первый отряд уже заявку подал.- привела она тогда железо-бетонный аргумент.                                                                                                                          Выиграть у первого в эту смену стало делом чести. Во всех конкурсах они оказывались впереди на каких-то полбалла.

И девочки начали предлагать: - «Три поросёнка», может быть?

– С пятачками и хвостиками против первого идти?! - усмехнулся Глеб. - Это стопроцентный провал!

- Тогда думайте сами! – обиделись девчонки.

- «О мёртвой царевне и семи богатырях»! - мечтательно сказал Витька.

А чего? Примерить на себя образ богатыря он был не прочь.

Мальчишки одобрительно загудели. Но теперь девочки встали в позу!

Играть царевну, понятно, хотела каждая. Но большинство – живую. Те же, что были согласны и на мёртвую, пали жертвой женской солидарности.

- Поактивнее, ребятки! Побыстрее! А то все сказки расхватают!– переживала Наташа.

- Проголосуем?! - схитрил Глеб. Он вспомнил, что Мухину на час забрали родители.

- Без обид, – подытожила вожатая, – но большинством голосов выбрана «Сказка о мёртвой царевне». И у бассейна сдала отряд физруку Борису Борисовичу.

- Вот пусть большинство свою мёртвую царевну и играет! – демонстративно удалились девочки в женскую душевую.

- Ничего, ничего! – успокоил Глеб приунывшую «богатырскую дружину». – Есть ещё Мухина!

А Мухиной родители привезли огромную дыню-торпеду: отряд угостить. И пока все купались, она сидела в корпусе перед блюдом с нарезанной дыней, пробовала со смаком и считала куски. Есть и считать у неё получалось плохо. Мухина дважды сбилась и, наконец, когда с третьей попытки сосчитала – оказалось, что на всех не хватает ровно одного кусочка!

- Некрасиво получилось! – расстроилась Мухина. – Но - ничего не поделаешь!

И, пока отряд не вернулся, пошла доедать дыню в заросли малины за клубом.

Малины, даже зелёной, в зарослях уже давно не было, а осы - были. И они не стали дожидаться, пока с ними поступят некрасиво, и нагло полезли в блюдо. Мухина прикрыла свою торпеду листьями лопуха, а сладкие от сока губы прикрыть забыла. И с блюдом, лопухами и громким рёвом отправилась в медпункт. Медики оказали Мухиной первую помощь и оставили до вечера в изоляторе, под наблюдением. Во избежании какого-то там шока.

Никаких признаков никакого шока у Мухиной, к счастью, не наблюдалось. Зато шок случился у Глеба.

- Мухина и так на царевну не очень-то тянула, - чуть не плакал он, - а теперь с опухшей губой… Да у нас не сказка, а настоящий триллер намечается!

- Круто! – восхищённо заулыбался Витька. – Нам как раз это и нужно, чтобы у первого выиграть! Свежий взгляд, так сказать, нестандартное прочтение! Понимаешь?

- Пойдём, - прервал его рассуждения друг, - сходим к этой царевне в изолятор, а то как бы нам не лишиться последней кандидатуры! Тогда придётся тебе, Витёк, примерять сарафан и кокошник! Будут тебе и свежий взгляд и нестандартное прочтение!

- Чё сразу мне?! – возмутился Витька.

- А кто сказку предложил?! – парировал Глеб.

И, заглянув в окно изолятора, спросил с ходу:

- Женька, царевной будешь?

- Шо жа шутоськи? – обиделась Мухина, с трудом шевеля нижней губой.

- Слушай, - нашёлся Глеб, - ты извини, конечно, но когда тебе предлагают главную роль в постановке, имеющей все шансы стать событием этой смены, нужно отвечать быстро! А то режиссёры могут и передумать! Другие претендентки не дремлют!

И он оглянулся, всерьёз опасаясь, как бы «претендентки» и впрямь ненароком не нагрянули.

- Хорошо, хорошо, мальчики! – торопливо закивала Мухина, объясняясь на своём труднопереводимом диалекте. – Только вы мою роль никому не отдавайте!

После ужина, когда Витька прибежал за ней в изолятор, к нему вышла совершенно обычная Мухина. Без губы! Страшная, конечно, но как всегда страшная. Не для триллера, в общем…

- Эх, не выиграть нам теперь! Сделали айболиты своё чёрное дело! – пожалел Витька.

Но медикам поклялся глаз с Мухиной не спускать и, если что, доставить её сразу же к ним.

Ребята пулей помчались переодеваться: через десять минут начинался конкурс.

- Ёксель-моксель, Мухина, что у тебя на щеках?! Аллергия? – воскликнул Витька, увидев нарядную и подозрительно румяную Женьку.

- Спокойно, Чулков, это грим! – невозмутимо ответила та.

Витька разозлился: - Да где ты видела мёртвых царевен с таким диатезным румянцем?!

- Меня в изоляторе на диете держали, - доложила Мухина. – С голодухи я бледная, как моль, а у меня - дебют! Что же на сцену чучелом выходить?! Нет уж! Я сегодня так сыграю, что восхищённый зритель рыдать будет!

- И вообще, - заявила она, - ты из меня дуру-то не делай! Я в губу укушенная, а не в мозг: соображаю кое-что! Мертвенная бледность мне ни к чему. Царевна моя, она не по-настоящему умерла, а только летаргическим сном уснула! А то бы её не то что одним, а и тысячей поцелуев не разбудили!

- Фу, жуть какая! – подумал Витька. – Будить Мухину тысячей поцелуев – это даже для триллера перебор! Хорошо, что такого в сценарии нет.

- Ложись уже! Вон, твой хрустальный гроб! - кивнул он на длинную гимнастическую скамейку у стены. - Нас объявили!

Мухина послушно легла, скрестила руки на груди и закрыла глаза.

Лагерная сцена не имела кулис. И на репетиции, в отсутствии главной героини, было решено, что скамейку в зал внесут всей «дружиной», а на сцену по боковой лесенке её поднимут Глеб и Витька. Чтобы не толкаться.

Когда лишние пять богатырей отошли в сторону, Витька понял: про диету Мухина наврала!

А тут ещё стоявший первым Глеб лихо вспорхнул сразу на верхнюю ступеньку. Лавка с царевной встала почти вертикально.

Покойница такого манёвра не ожидала! Приоткрыв полные ужаса глаза, она медленно съехала по скамейке вниз и вонзила свои каблуки в Витькины большие пальцы.

- Иииыыы! – вырвалось у него.

Зрители скромно хихикнули. А Витьке было не до смеха, он соображал, что делать дальше. Хотя, какая разница?! Что ни делай, всё равно — провал!

- Прости, Мухина! Я не хотел, – сказал он про себя и, чтобы залезть на сцену, надул щёки и завалил скамейку на бок.

Но инстинкт самосохранения у царевны оказался живёхонек! И даже не спал летаргическим сном! Она чётким движением отняла руки от груди и вцепилась в ложе положенной ей мёртвой хваткой. Да ещё и носочками острокаблучных туфель себя подстраховала! В зале засмеялись смелее.

Витька, пыхтя, заволок приклеившуюся к скамейке Мухину на сцену. Богатыри встали за ней в ряд, преклонили колена и приготовились «скорбить». Но в это время над всё ещё пахнущей дыней Мухиной снова появилась оса!

Под звуки трагической музыки она села Мухиной на подбородок и медленно поползла к губам. Зритель осы видеть не мог.

Для него уставшая от транспортировки мёртвая царевна, взмахнув руками, крикнула богатырям:

- Оставьте меня, наконец, в покое! 

И, как бы извиняясь за своё недолжное поведение , добавила:

- Ну и денёк! Умереть спокойно не дадут!

Разразившись громким хохотом, зритель лёг.

- А это успех! – подумал Витька.

Вместе с остальной дружиной он корчился в безуспешных попытках подавить богатырское гоготание.

– Браво, Мухина! Дебютантка, а первый отряд обскакала!- решил он, взглянув на оценки жюри.

И выдавленная смехом слеза, оставив мокрую дорожку на его щеке, упала на нос царевне.